тихи и духи: флакон в литературе и поэзии
Флакон для духов, маленький, изящный, полный чарующего аромата; мир туалетных принадлежностей, превращающих скромницу в записную кокотку; красота стекла и драгоценных инкрустаций, запахи, тяжесть стеклянной бутылочки в руке, содержащей непременно какую-то тайну - все это издавна привлекало внимание писателей и поэтов. Будучи давним спутником человечества, парфюмерия, а с нею и флаконы, склянки, баночки и сосуды нередко являются даже главными героями поэтических и литературных изысканий.
Самым, пожалуй, известным стихотворением, ставшим одой парфюмерному флакону, якляется поэма "Флакон". Полная страсти, надрыва и драматичности, она создает образ предмета даже трагического, рокового, хранящего в себе память о несбывшемся.
Есть проникающий все поры аромат,
Подчас в самом стекле не знающий преград.
Раскупорив сундук, приплывший к нам с Востока,
С замком, под пальцами скрежещущим жестоко,
Иль в доме брошенном и пыльном разыскав
Весь полный запахов годов минувших шкаф,
Случалось ли тебе найти флакон забытый, -
И в миг овеян ты душой, в стекле сокрытой.
Там в забытьи дремал, с тяжелым мраком слит,
Рой мыслей, словно горсть печальных хризалид;
Вдруг, крылья распустив, причудливой толпою
Он слил цвет розовый с лазурью золотою.
Не так ли нас пьянит и носится вокруг
Воспоминаний рой, от сна очнувшись вдруг?
Нас, взор смежив, влечет безумье к бездне черной,
Где - человеческих миазмов дух тлетворный.
Подчас в самом стекле не знающий преград.
Раскупорив сундук, приплывший к нам с Востока,
С замком, под пальцами скрежещущим жестоко,
Иль в доме брошенном и пыльном разыскав
Весь полный запахов годов минувших шкаф,
Случалось ли тебе найти флакон забытый, -
И в миг овеян ты душой, в стекле сокрытой.
Там в забытьи дремал, с тяжелым мраком слит,
Рой мыслей, словно горсть печальных хризалид;
Вдруг, крылья распустив, причудливой толпою
Он слил цвет розовый с лазурью золотою.
Не так ли нас пьянит и носится вокруг
Воспоминаний рой, от сна очнувшись вдруг?
Нас, взор смежив, влечет безумье к бездне черной,
Где - человеческих миазмов дух тлетворный.
Душа низринута во тьму седых веков,
Где Лазарь, весь смердя, встает среди гробов,
Как привидение, и саван разрывает;
Восторг былых страстей в нем сердце надрывает.
Так погружусь и я в забвенье и во мглу,
Заброшен в пыльный шкаф, забыт в его углу;
Флакон надтреснутый, нечистый, липкий, пыльный -
Я сохраню тебя, чума, как склеп могильный.
О жизнь моей души, о сердца страшный яд!
Я всем поведаю, что твой всесилен взгляд,
Что сами ангелы мне в грудь отраву влили
И что напиток тот мои уста хвалили!
Как привидение, и саван разрывает;
Восторг былых страстей в нем сердце надрывает.
Так погружусь и я в забвенье и во мглу,
Заброшен в пыльный шкаф, забыт в его углу;
Флакон надтреснутый, нечистый, липкий, пыльный -
Я сохраню тебя, чума, как склеп могильный.
О жизнь моей души, о сердца страшный яд!
Я всем поведаю, что твой всесилен взгляд,
Что сами ангелы мне в грудь отраву влили
И что напиток тот мои уста хвалили!
Шарль Бодлер (Перевод А. Эфрон)
Не столь трагически, но с похожим романтизмом подходит к вопросу У. Шекспир в пятом сонете: флакон - лишь тюрьма для аромата, который, в свою очередь, становится тенью минувших событий.
Украдкой время с тонким мастерством
Волшебный праздник создает для глаз.
И то же время в беге круговом
Уносит все, что радовало нас.
Часов и дней безудержный поток
Уводит лето в сумрак зимних дней,
Где нет листвы, застыл в деревьях сок,
Земля мертва и белый плащ на ней.
И только аромат цветущих роз -
Летучий пленник, запертый в стекле, -
Напоминает в стужу и мороз
О том, что лето было на земле.
Свой прежний блеск утратили цветы,
Но сохранили душу красоты.
(Пер. С. Я. Маршака)
Не только в западной литературе флакон - предмет трагический, символьный. В отечественной поэзии он также нередко выглядит мрачно, становится знаковым для описания одиночества, печали, слез. Например, в нижеследующем стихотворении под флаконом подразумевается флакон не духов, а нюхательных солей - неизменный спутник женских переживаний.
...Кто ей теперь флакон подносит,
Застигнут сценой роковой?
Кто у нее прощенья просит,
Вины не зная за собой?...
Застигнут сценой роковой?
Кто у нее прощенья просит,
Вины не зная за собой?...
Н. А. Некрасов, "Слезы и нервы"
В "Поэме без героя" А. Ахматова приводит совсем уж абстрактный и мрачный образ флакона, ассоциируемый с флаконами яда семьи Борджиа:
...И над тем надбитым флаконом,
Языком прямым и зеленым,
Неизвестный мне яд горел.
Языком прямым и зеленым,
Неизвестный мне яд горел.
Игорь Северянин в стихотворении "Флакон иссякший" так же ассоциирует духи с памятью и эмоциями.
Среди опустевших флаконов,
Под пылью чуланного тлена,
Нашел я флакон Аткинсона,
В котором когда-то Вервэна…
Чья нежная белая шея
Лимонами благоухала?
Чья ручка, моряною вея,
Платочным батистом махала?
Духи́, мои светлые ду́хи,
Иссякшие в скудной дороге!
Флаконы мучительно сухи,
А средства наполнить — убоги…
Но память! Она осиянна
Струей упоительно близкой
Любимых духов Мопассана,
Духов Генриетты Английской…
Под пылью чуланного тлена,
Нашел я флакон Аткинсона,
В котором когда-то Вервэна…
Чья нежная белая шея
Лимонами благоухала?
Чья ручка, моряною вея,
Платочным батистом махала?
Духи́, мои светлые ду́хи,
Иссякшие в скудной дороге!
Флаконы мучительно сухи,
А средства наполнить — убоги…
Но память! Она осиянна
Струей упоительно близкой
Любимых духов Мопассана,
Духов Генриетты Английской…
Однако появляются духи и склянки не только в символическом, но и в прямом значении. Бытовые описания в русском литературе грешат не только точностью, но и приятным ощущением обыденной уютности. Вот как описывает кабинет Е. Онегина Александр Сергеевич Пушкин:
Янтарь на трубках Цареграда,
Фарфор и бронза на столе,
И, чувств изнеженных отрада,
Духи в граненом хрустале;
Гребенки, пилочки стальные,
Прямые ножницы, кривые
И щетки тридцати родов
И для ногтей и для зубов.
Уютно и подробно описан дамский мир Молчалиным в пьесе "Горе от ума" Грибоедова:
Есть туалет, прехитрая работа -
Снаружи зеркальцо, и зеркальцо внутри,
Кругом всё прорезь, позолота;
Подушечка, из бисера узор;
И перламутровый прибор -
Игольничек и ножинки, как милы!
Жемчужинки, растертые в белилы!
Помада есть для губ, и для других причин,
С духами скляночка: резеда и жасмин.
Подушечка, из бисера узор;
И перламутровый прибор -
Игольничек и ножинки, как милы!
Жемчужинки, растертые в белилы!
Помада есть для губ, и для других причин,
С духами скляночка: резеда и жасмин.
Интересно, что из произведений классиков очевидно - туалет, духи, мир склянок и притираний равно интересовал и мужчин, и женщин. С какой любовью говорит Молчалин о скляночке с резедой и жасмином! А вот другое описание - радость героини "Обрыва" Н. Гончарова от подарков, включающих в себя разнообразные женские радости.
"...Она не знала на что глядеть, что взять в руки. Бросится к платью, а там тянет к себе великолепный ящик розового дерева. Она открыла его – там был полный дамский несессер, почти весь туалет, хрустальные, оправленные в серебро флаконы, гребёнки, щётки и множество мелочей.
Она стала было рассматривать все вещи, но у ней дрожали руки. Она схватит один флакон, увидит другой, положит тот, возьмёт третий, увидит гребёнку, щётку в серебряной оправе – и всё с её вензелем М. «От будущей maman», - написано было.
- Ах, - сделала она, растерявшись и захлопывая крышку.
Подле ящика лежало ещё несколько футляров, футлярчиков. Она не знала за который взяться, что смотреть. Взглянув мельком в зеркало, и откинув небрежно назад густую косу, она кончила тем, что забрала все футляры с туалета и села с ними в постель."
В "Княгине Лиговской" М. Ю. Лермонтова мир духов и флаконов мелькает мимоходом, но представить эту череду разноцветных изящных флакончиков очень просто.
"...Тогда она встала, подошла к зеркалу, осушила глаза, натерла виски одеколоном и духами, которые в цветных и граненых скляночках стояли на туалете."
В "Гранатовом браслете" Н. Куприна хрустальный флакон с розовым маслом из воспоминаний Аносова выглядит бытовой деталью, но по сути тоже символичен - отражая незамеченную в обыденном круговороте дней красоту истинного чувства, которую неспособна оказалась оценить героиня романа, как неспособны грубые солдаты найти применение драгоценному розовому маслу.
"...- Пришли мы, помню я, в Букарест и разместились по квартирам. Вот как-то иду я по улице. Вдруг повеял на меня сильный розовый запах, я остановился и увидал, что между двух солдат стоит прекрасный хрустальный
флакон с розовым маслом. Они смазали уже им сапоги и также ружейные замки. "Что это у вас такое?" - спрашиваю. "Какое-то масло, ваше высокоблагородие, клали его в кашу, да не годится, так и дерет рот, а
пахнет оно хорошо". Я дал им целковый, и они с удовольствием отдали мне его. Масла уже оставалось не более половины, но, судя по его дороговизне, было еще, по крайней мере, на двадцать червонцев."
В переводе романа Анны Ноай "Новое упование" М. Цветаевой флакон - символ, обозначающий чувственную негу.
"...О, благоухание! О, опьянение! О, разбитый флакон Востока! О, раздавленные цветы магнолий, чей запах, умирая, убегает и плачет! Весь воздух в комнате дрожал."
Целая почти глава в "Мелком бесе" Ф. Сологуба посвящена флакону духов, с помощью которого героиня затейливо флиртует. Фрагмент этот интересен тем, что очень подробно описан процесс перелива духов во флакончик с распылителем:
"...Тем временем Людмила совсем собралась итти, принарядилась весело, красиво, надушилась мягкою, тихою Аткинсоновою серингою, положила в белую, бисером шитую сумочку неначатый флакон с духами и маленький распылитель и притаилась у окна, за занавескою, в гостиной..."
"...Людмила вынула из сумочки распылитель, повертела перед Сашиными глазами красивый сосудик темнокрасного с золотыми узорами стекла, с гуттаперчевым шариком и с бронзовым набором, и сказала:
- Видите, купила вчера новый пульверизатор, да так и забыла его в сумочке.
Потам вынула большой флакон с духами, с темным, пестрым ярлыком - парижская Герле нова Рао-Rоsа. Саша сказал:
- Сумочка-то у вас глубокая какая!
Людмила весело ответила:
- Ну, не ждите больше ничего, пряничков вам не принесла.
- Пряничков, - смешливо повторил Саша. Он с любопытством смотрел, как Людмила откупоривала духи, и спросил: -- А как же вы их туда нальете без воронки?
Людмила весело сказала:
- А воронку-то уж вы мне дадите.
- Да у меня нет, - смущенно сказал Саша.
- Да уж как хотите, а воронку мне подайте, - смеючись, настаивала Людмила.
- Я бы у Маланьи взял, да у нее в керосине, - сказал Саша.
Людмила весело расхохоталась.
- Ах, вы, недогадливый молодой человек! Дайте бумажки клочок, коли не жалко, - вот и воронка.
- Ах, в самом деле! - радостно воскликнул Саша: - ведь можно из бумаги свернуть. Сейчас принесу.
Саша побежал в свою горницу.
- Из тетрадки можно? - крикнул он оттуда.
- Да все равно,- весело откликнулась Людмила, - хоть из книжки рвите, из латинской грамматики, - мне не жалко. Саша засмеялся и крикнул:
- Нет, уж я лучше из тетрадки.
Он отыскал чистую тетрадь, вырвал средний лист и хотел бежать в гостиную, но уже Людмила стояла на пороге.
- К тебе, хозяин, можно? - спросила она шаловливо.
- Пожалуйста, очень рад! - весело крикнул Саша.
Людмила села к его столу, свернула из бумаги воронку и с деловито-озабоченным лицом принялась переливать духи из флакона в распылитель. Бумажная воронка внизу и сбоку, где текла струя, промокла и потемнела. Благовонная жидкость застаивалась в воронке и стекала вниз медленно. Повеяло теплое, сладкое благоухание от розы, смешанное с резким спиртным запахом.
Людмила вылила в распылитель половину духов из флакона и сказала:
- Ну, вот и довольно.
И принялась завинчивать распылитель."
Не только духи хранятся во флаконах, склянках и пузырьках, рассыпанных по страницам литературных произведений, словно по поверхности туалетного столика. Например, в романе Б. Акунина "Любовница смерти" фигурирует строчка о флаконе с ядом - поэтический, нежный декадентский образ:
"...Лучше всего, конечно, было бы принять снотворное – проглотить целый хрустальный флакон опия, запивая сладким чаем со смородиновым джемом."
Флакон с эликсиром власти - предмет желания героев "Квеста" того же автора. Интересно, что в этом отрывке флакончики не медицинские, а декоративные, что добавляет красок моменту:
"...За мраморной крышкой открылась небольшая выемка. Там, выстроенные в ряд, стояли четыре небольших флакона старинного вида: круглый, квадратный, треугольный и фигурный — в виде амурчика с крылышками.
— Светите же!
Стерев со стекла пыль, Гальтон увидел, что в каждой из склянок налита жидкость. Возможно, одинаковая — во всяком случае, одного и того же желтого цвета.
Доктор отвернул одну крышечку, понюхал.
— Светите же!
Стерев со стекла пыль, Гальтон увидел, что в каждой из склянок налита жидкость. Возможно, одинаковая — во всяком случае, одного и того же желтого цвета.
Доктор отвернул одну крышечку, понюхал.
Запах показался ему знакомым.
— Чем это пахнет?
Открыл второй пузырек, третий, четвертый — тот же аромат.
— Самсонитом! Этот запах ни с чем не спутаешь! — воскликнул Айзенкопф.
Он прав! Как можно было сразу не вспомнить кисловатый, немного терпкий аромат медиатора концентрированной информации!
— Как он мог сюда попасть? И что за сведения он содержит?
— Выпьем — узнаем. Закрывайте…
Вдруг биохимик глухо вскрикнул, светя на флаконы.
— Жидкость испаряется! Черт, черт, черт! Их нельзя было открывать! Существует способ защиты самсонита от несанкционированного употребления! Добавляется особый испаритель, и раствор улетучивается в течение одной минуты!
— Значит, нужно выпить их все, пока не поздно! Я два и вы два!
Доктор Норд схватил стеклянного амурчика и пирамидку.
— Взгляните!
Палец Айзенкопфа указывал туда же, куда светил фонарик, — вглубь ниши. На стене мелом было написано: «Ne buvez q'une seule!»[53«Пейте только одну!» (фр.)]
— Должно быть, информацией заряжена только одна бутылочка. В остальных может оказаться яд…
Гальтон быстро поставил пузырьки на место.
Уровень желтой жидкости в склянках таял на глазах. Хотя все пробки были снова завернуты, процесс не остановился и даже не замедлился.
— Что делать, Курт?
— Не знаю… Еще полминуты, и будет поздно.
— Я выпью! И будь что будет!
Но который?
Взгляд Норда скользил с флакона на флакон."
В советскую эпоху излишествам не место: флакон появляется в роли чего-то ненужного и странного, неуместного. Вот как пишут в 1930 г. о несчастных старинных флакончиках:
"...Отряды провели мобилизацию пионеров и детей для собирания флаконов и пузырьков.. тысяча флаконов передана в больницу".
Флакон еще жив, но появляется всегда не так и не там. Это красноречиво показано в повести Н. Алексеевой "Одна жизнь - два мира":
"...Магазины были открыты, ничего съестного, пустые полки, но, к нашему всеобщему изумлению, в изобилии были… духи «Манон». В то же самое время в Москве ни за какие деньги нельзя было достать духи, и мы увозили отсюда в Москву по несколько флаконов «Манон». Трудно представить, какому безмозглому идиоту понадобилось, неизвестно для кого и для чего, завезти сюда такое количество духов. Неужели нельзя было потрудиться и доставить сюда что-либо более необходимое и полезное?"...
В романе Ю. Домбровского "Обезъяна приходит за своим черепом" флаконы для духов даже и не для духов использованы, подчеркивая еще раз излишность подобной роскоши в современной жизни:
"...Стояли хрустальные разноцветные флаконы, в каких обыкновенно держат одеколон или духи, но, конечно, и это все не было ни одеколон, ни духи, а какие-то лекарственные составы или вытяжки, потому что дядя душился всегда одним одеколоном, а его-то как раз тут и не было."
А закончить хочется строками из шутливого стихотворения Э. Асадова "Аптека счастья". Здесь флакон - снова полусимволический образ, но образ радостный, несущий надежду.
- А мне бы капель трепета в крови.
Я - северянин, человек арктический.
- А мне - флакон пылающей любви
И полфлакона просто платонической!
Я - северянин, человек арктический.
- А мне - флакон пылающей любви
И полфлакона просто платонической!
Любовь ли будет храниться в вашем флаконе, воспоминания, или... просто духи - решать вам!
Комментариев нет:
Отправить комментарий